Формула счастья Людмилы Морозовой
С Людмилой Николаевной Морозовой мы разговорились на благотворительной выставке-продаже картин и изделий, созданных в Центре социальной реабилитации инвалидов, в котором она преподает роспись по дереву и живопись. Она рассказывала о картине художника Сергея Голубева, из-за болезни вынужденного не выходить из стен своего дома. И вдруг выяснилось, что сама Людмила Николаевна со школьных лет мечтала стать художником, а надела форму военнослужащей и 25 лет отслужила в армии, причем десять из них в боевой части. И только совсем недавно стала заниматься тем, что ей действительно нравится.
- Уже два года на работу иду - с удовольствием и домой - с удовольствием! - произносит Людмила Николаевна свою формулу счастья. И вот между празднованием Дня защитника Отечества и Международного женского дня Людмила Николаевна рассказывает о себе и о своей семье.
Семья Морозовых родилась в Мурманске, а теперь живет в Кронштадте
Мурманск, Тирасполь, Кронштадт - краткая география службы и краткая география жизни. Она называет еще Измаил, Одессу и Кишинёв. В Измаиле родилась и закончила две школы - общеобразовательную и художественную. В Одессе хотела учиться дальше… Индустриально-педагогический техникум, в итоге, закончила в Кишинёве. Но главными в ее жизни были Мурманск, Тирасполь, Кронштадт. Даже не знаю, приходилось ли слышать когда-либо, чтобы названия городов произносили с таким чувством. Как и имена любимых мужчин: Николай (отец), Геннадий (муж) и Андрей (сын). Семья из четырех человек живет в Кронштадте восемь лет.
Мурманск
Снег с дождем в июне и бесконечно долгий день. Загорелая южная девушка приехала в отпуск за Полярный круг. В первый же день она встретила своего будущего мужа. Он был старше ее, разбирался в людях и очень скоро сделал предложение. Конечно же, она отказала и вернулась домой. Надо было на работу - рисовать афиши в клубе. Тогда Геннадий приехал в Измаил. Родители с радостью благословили Людмилу на брак. Молодожены стали жить в Мурманске. Геннадий служил недалеко от дома, а Людмила ездила в Североморск, где служила в воинской части чертежником. Девочка с юга и представить себе не могла, что, будучи женой офицера, можно не работать. Но на свет появился Андрюшка, и некоторое время Людмила занималась только семьей. Пока муж не получил назначение в «горячую точку».
В начале 1992 года они все вместе приехали в Приднестровье. Туда же вскоре перебрались и родители Людмилы, ведь она была их единственной дочерью. Впрочем, по сравнению с Мурманском, от Измаила до Тирасполя было совсем не далеко. Именно зимой 1991-1992 года обострились отношения между Кишинёвом и Тирасполем, а в марте одно из столкновений привело к началу боевых действий.
Тирасполь
Геннадий служил оперативным дежурным в объединенном штабе в Бендерах, а Людмила - в Тирасполе в оперативном отделении управления дивизией 14-й гвардейской армии. Той самой армии, которая войдет в историю как «14-я армия генерала Лебедя». Однако это случится немного позднее - только 23 июня 1992 года, когда уже вовсю велись боевые действия без объявления войны. Межнациональный конфликт же начался здесь еще в 1989 году, когда Верховный Совет Молдавской ССР принял законы «О государственном языке» и «О функционировании языков на территории Молдовы». Второго сентября 1990 года было объявлено о создании Приднестровской Молдавской республики (ПМР) со своим правительством, милицией и другими органами власти.
В ночь с 21 на 22 июня 1992 года из Бендер на Тирасполь, по словам Людмилы Морозовой, двинулись танки. Два города разделял только мост через Днестр. В этот день так же, как в 1941-м, во многих школах были выпускные вечера. Врач «скорой» рассказывала Людмиле, что их бригада получила вызов на ДТП в Бендерах. Когда приехали, то увидели бронетранспортеры и девчонок, лежащих в бело-красном месиве. Из БТР полыхнули огнем прямо по белым платьям выпускниц. Видимо, неслучайно генерал Лебедь сказал на пресс-конференции в Тирасполе: «На эту благодатную землю легла тень фашизма».
Людмила Николаевна так вспоминает эти дни:
- Простым людям, тем, у кого руки черные от земли, не хотелось воевать. У них страда, им надо в поля, на виноградники, а их мобилизуют и заставляют стрелять. По ночам братались, вместе пили молдавское вино, договаривались стрелять в воздух, а с утра шли бои. Кто-то действительно стрелял в воздух, однако по 15-20 человек с «фронта» хоронили практически каждый день. В Тирасполь из России приезжали добровольцы на помощь русским людям. Особенно много было казаков с Кубани, отчаянных и храбрых парней. Один казак, стоя на мосту, ловил гранаты и забрасывал их обратно. Погиб, конечно.
Когда по радио объявили, что из Бендер на Тирасполь идут танки, все, кто мог, уже уехали на Украину. До границы можно было дойти пешком за 30-40 минут. Запомнилось, как на садовой тачке везли парализованную старушку. Детей в городе почти не осталось. Но мы были военнослужащими, и наш трехлетний сын был с нами. 22 июня я взяла Андрея с собой в штаб. Так поступили и еще несколько женщин-военнослужащих. В здании конюшен петровских времен стены толстые, окна обложены мешками с песком. Самому старшему из семи оставшихся в штабе детей было не больше 13. С собой у меня был тоненький молитвенник. Когда началась бомбежка, я начала читать молитвы. Все подряд. От начала до конца, а потом опять с начала. Так и пережили.
В мирную фазу Приднестровский конфликт перешел только в июле 1992 года. А до этого момента, по словам Людмилы Морозовой, военные Тирасполя руководствовались следующим «приказом» командира дивизии: «Мужики, Россия сохраняет нейтралитет, но я не могу запретить вам защищать свои дома и свои семьи». Жили Морозовы в домах компактного проживания, их также называли ДОС (дома офицерского состава). На одном из них националисты написали: «Чемодан - вокзал - Россия».
После прекращения боевых действий, надев голубые каски миротворцев, Морозовы служили в Тирасполе еще десять лет. В восемь утра зарядка, уроки рукопашного боя, стрельбы, строевая по понедельникам и химзащита по четвергам. Андрей во всем подражал отцу, ему сшили камуфляжную форму, чтобы ходить с отцом на полигон. В семь лет он уже стрелял из автомата Калашникова, маршировал и надевал противогаз. Поэтому, увидев по телевидению фильм о Кронштадтском морском кадетском корпусе, вся семья дружно решила, что Андрей будет учиться именно в КМКК. И он сам мечтал, и родители желали ему единственный жизненный путь - службу Отечеству, защиту России. И Андрей поступил в седьмой класс Кадетского корпуса.
Кронштадт
Они приехали в Кронштадт в 2002-м, когда из Приднестровья начали выводить войска. Всем военнослужащим, имевшим выслугу 20 лет, вручили жилищные сертификаты, дающие право купить жилье в любом населенном пункте России. Морозовы выбрали Кронштадт. Впервые в жизни у семьи появился собственный дом. Двухкомнатная квартира на первом этаже в 19-м квартале выглядела как после бомбежки - не было даже унитаза. Но семью это не пугало - они с наслаждением взялись за ремонт.
Короткий период, пока Андрей учился в КМКК, а дедушка Николай Тимофеевич еще не переехал к ним из Тирасполя, супруги жили здесь вдвоем. Телевизора не было - они читали или просто смотрели в окно, выключив свет. Впервые перспективы спокойной мирной жизни не просто рисовались, а превращались в реальность. И можно было бы сказать: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Но Людмила никак не могла получить паспорт и оформить пенсию. Пенсию не оформляли, потому что не было прописки. А прописку не могли сделать, потому что не было паспорта. Документ, что у Морозовых квартира в частной собственности, есть, а паспорта с пропиской нет. Парадокс. Пока длились формальности с документами, Людмила Николаевна в дополнение к своему индустриально-педагогическому образованию училась на курсах росписи по дереву при Александро-Невской лавре. Курсы закончились, квартиру привели в порядок, а документы все еще не готовы. Она забеспокоилась, потому что сдала в паспортный стол всё, включая свидетельство о браке и рождении ребёнка.
Неужели и здесь война?
Когда Людмила Морозова пришла к начальнику паспортно-визовой службы, то поняла, что спокойствие и мир непрочны повсюду:
- А как Вы хотели? - говорят мне в паспортном отделе. - Приехать из Молдавии и сразу прописаться?
- Посмотрите документы: я служила в боевой части армии…
- Ваши документы потерялись. Ищите.
И мне пришлось идти на Советскую, 19, где я сдала документы, и снова на Ленина искать по кабинетам…
Потом документы нашлись. В столе у начальника.
Получив паспорт, Людмила Николаевна опять пошла служить. Вся семья опять оказалась в привычной среде военных - в Кадетском корпусе.
Действительность кадетского детства оказалась не такой, как на экране. И если родители понимали, что люди не идеальны, независимо от того, военные они или гражданские, то Андрею приходилось нелегко. Через четыре года он принял решение уйти из КМКК. Родителям сказал, что разочаровался в военных и не хочет связывать свою жизнь с вооруженными силами.
Поступок сына стал ударом для Геннадия Андреевича Морозова, капитана 2 ранга запаса, - не разговаривал с ним целую неделю. Но пришел к выводу, что сын имеет право на собственное мнение и собственный выбор. Одиннадцатый класс Андрей заканчивал в обычной кронштадтской школе.
Теперь он студент вуза, отличается дисциплиной, целеустремленностью и твердостью характера. Об этом говорят его поступки. Нынешним летом Андрей вместе с однокурсниками работал на строительстве КЗС в южном направлении. Как это бывает со студентами - договор был не на бумаге, а только на словах. Когда субподрядчик отказался платить, студенты приехали все вместе на дамбу, добились встречи с подрядчиком, провели переговоры и получили свои честно заработанные деньги.
Прощай, бушлат!
Людмила Николаевна, в отличие от мужа, сразу поняла, что сын прав, уйдя из Кадетского корпуса. Но вот почему она, женщина, опять ходит в бушлате? Неужели Мурманска и Тирасполя недостаточно? И она решила сменить профессию и заниматься наконец тем, что действительно нравится.
Так Людмила Николаевна стала настойчиво искать, где бы она могла преподавать живопись или прикладное творчество. Пробовала и в школе, и в ДДТ «Град чудес», и у мастеров «Оберега». И наконец, в Центре социальной реабилитации инвалидов и детей-инвалидов.
Именно здесь я и увидела ее впервые почти два года назад. Сегодня небольшая комната увешана и уставлена картинами, панно, расписными ходиками и несущимися куда-то оленями. При каждой встрече она рассказывает, как рождаются работы, и как творчество помогает людям жить. Вот картина Саши Фролова, молодой человек потерял зрение в результате болезни. Луг, река, горизонт. Как он мог нарисовать это вслепую? Людмила Николаевна берет лист бумаги расчерченный карандашом.
- Сначала я водила его руку по бумаге и объясняла ему, где будет луг, река и линия горизонта. Какого они будут цвета. Саша представил картину, а потом стал рисовать пальцами. Мы обсуждали, какой цвет он представляет в том или ином фрагменте картины, я выдавливала на холст краску и направляла его руку… Осталось «посадить» на лугу цветочки, что мы и сделаем завтра, когда он придет.
Пока она рассказывала, в кабинет зашла Людмила Пантелеевна, преподаватель шитья:
- Какая радостная весёлая картина! Чья работа?
- Саши Фролова.
Людмила Пантелеевна не удивилась: Саша - человек творческий и попробовал себя уже во всех мастерских Центра. Пока еще мог что-то видеть, фотографировал, участвовал в театрализованных постановках, ездил на соревнования по дартсу и теннису, учился ремонтировать обувь и делать бахилы. Потеряв зрение, стал заниматься папье-маше. Теперь увлекся живописью. Ему нет еще и тридцати, и он не сдается. Не только борется с болезнью, но и поддерживает других своей добротой и хорошим настроем на жизнь.
Не сразу удалось узнать, что творчество и работа, связанная с творчеством, помогают и самой Людмиле Николаевне. В чем? Просто быть счастливой. Довольны и ее домашние: Николай Тимофеевич, Геннадий Андреевич и Андрей Геннадьевич.
- Изменилась не только я, но и наш дом - в нем появились живописные работы, и моя семья почему-то гордится мною. А я сама… чем больше я живу, тем больше люблю своих мужчин: отца, мужа и сына.
Надежда Рыбакова
Фото из архива семьи Морозовых
|
